На страницах сайта размещено лишь несколько рассказов. Остальные вы сможете прочитать, приобретя сборник "На грани" по следующим адресам:
ЧИСТИЛИЩЕ
Виктор брёл по пляжу, не обращая внимания на рычащий, кусающий его за ноги прибой. Он желал, чтобы волна плеснула сильнее, ударила, сбила с ног, смыла в пучину. Случись это, и тяжёлые мысли уйдут в небытие навсегда, и он никому и ничего более не будет должен.
Сев на влажный песок, Виктор бездумно смотрел, как мерцает морская гладь под лучами проглядывающего сквозь тучи солнца. Жизнь была кончена, по крайней мере, так казалось сейчас. Ещё вчера успешный бизнесмен, сегодня он разорён и унижен, кредиторы требуют выплат, его бросает жена, не пожелав бороться вместе с мужем и оставив тому маленькую дочь, и только ребенок ещё привязывает Виктора к опостылевшей планете.
Что-то зашевелилось у него под ногами. Кинув вниз рассеянный взгляд, мужчина вскочил. В душе вмиг проснулся мистический страх, когда он увидел, как из небольшой ямки к нему потянулись плотные чёрные щупальца. Виктор дёрнулся назад, но поздно. Он почувствовал, как оковы сжали щиколотки, потом запястья, завертелся в круговороте мрака, пытаясь вырваться, и с головой ухнул в спасительную яму беспамятства. Когда он очнулся, путы более не удерживали его, исчез и пляж. Виктор, скорчившись, лежал перед вознесшимся вверх готического стиля собором, не похожим ни на один из европейских. Мужчина с трудом поднялся и осмотрелся.
Он находился в городе, казалось бы, обычном, но одновременно странном, чем-то непохожем на другие. Нетвёрдо ступая, Виктор пошёл вдоль улицы, заглядывая в подсвеченные витрины, откуда смотрели бесстрастные лица манекенов, и подмигивала яркая реклама. Толкнув первую попавшуюся дверь, всё ещё не пришедший в себя человек переступил порог и очутился в небольшой лавке, торгующей, судя по вывеске и запахам, восточными пряностями и чаем.
Там стояла тишина. Окликнув хозяев, Виктор подошёл к прилавку, заставленному пёстрыми коробками и, постучав пару раз, скользнул за него, ища подсобку. Никого. Тогда он кинулся в соседний магазин, в другой, третий – нигде не оказалось ни души. Город был пуст.
Задыхаясь от внезапно накатившего ужаса, Виктор выскочил наружу и отчаянно завопил, зовя людей, но только слабое эхо вторило ему. Опустившись на мостовую и охватив голову руками, он, подвывая, раскачивался взад и вперёд, охваченный паникой. С губ слетело имя дочери, оставшейся без отца там – в иной реальности. И мысль о ней дала толчок другим, до сего момента беспорядочно метавшимся по извилинам, заставив их течь в нужном направлении.
Какая-то сила, неважно добрая или злая, перенесла его сюда – в то место, где он может управлять всем, кроме собственной жизни. В отличие от своего мира, здесь он вправе выбрать, стать ли хозяином той самой лавочки со взвешенной в воздухе перечной пылью или владельцем огромного ресторана с неоновой вывеской, или, возможно, всего, что находится в заколдованном городе. Виктор будет его властелином, но никто и никогда не узнает об этом. Никому он не сможет рассказать о достигнутом и, самое главное, никогда более не увидит Нелли – свою маленькую девочку.
– Господи, - дрожащим голосом произнёс он, – если существует ад, то он, наверное, именно таков – небольшая точка во Вселенной, наполненная одиночеством.
Подумав об этом, Виктор почувствовал такое отчаяние, что, сломя голову, кинулся бежать, ища выход из лабиринта незнакомых улиц.
– Город не бескраен, - твердил он, несясь вперёд, – где-нибудь он кончается. Я выберусь и вернусь к нормальной жизни…
Вдруг мужчина резко остановился, поражённый. Только что он назвал нормальным происходящее в его реальности – разорение, суды, развод – то, что пару часов назад считал концом для себя! И внезапно осознал ничтожность всего этого по сравнению с возможностью жить среди людей, обнимать дочь, встречать и провожать солнце.
Виктор кинул взгляд на небо неестественного мутно-оранжевого цвета, посмотрел вперёд и застыл, не веря себе. Город кончился. Его громада, заключённая в кокон, висела над поверхностью знакомой по фотографиям планеты с кратерами и морями. Да, несомненно, Виктор находился на Луне.
Изумлённо взирая на то, что предстало его глазам, он вдруг вспомнил, что пару дней назад, будучи в невменяемом состоянии из-за рухнувших на него бед, мечтал оказаться именно здесь, чтобы избавиться от неприятностей. Неприятности! Да самой большей из них мужчина считал теперь своё пребывание в этом забытом богом месте. А что бы произошло, если бы его желание восприняли буквально?!
И он рванул обратно – в переплетенье проспектов, улиц и переулков, крича:
– Вы добились своего! Я всё понял! Верните меня, прошу, верните на Землю!
Ничего не произошло, никто не откликнулся. Виктор зарыдал. Он молился о возвращении, давая обет никогда более не гнаться за недостижимым, не задумываться о богатстве, и уверял, что он всего лишь хочет оказаться рядом со своим ребёнком, всё остальное не имеет никакого значения. И когда вновь почувствовал на руках и ногах оковы, то не испугался, а вознёс слова благодарности. Кому… он и сам не знал.
Виктор брёл по пляжу, любуясь рычащим, кусающим его за ноги прибоем. Навстречу, подпрыгивая и смеясь, бежала Нелли с воздушным шариком в руке, а за ней шла женщина по имени Лидия, ставшая недавно женой Виктора.
– Ты собирался на работу, – напомнила она мужу, - не забыл?
– Я передумал, - ответил тот. – Сегодня устрою себе выходной и посвящу его семье.
– Чудесно! – отозвалась Лидия. – Я так рада!
И они, счастливые и весёлые, обвитые тонкими золотыми шнурами солнечных лучей, обнявшись, пошли вдоль берега.
ЛИЗА И ФРАНЦ
Дверь отворилась. Подбадривая и подталкивая друг друга, мы вошли в квартиру, куда мечтали попасть уже почти полгода, с нетерпением ожидая очереди.
Франц нервничал. Дважды он больно наступил мне на ногу, а я, не решаясь кричать, оба раза издала придушенный писк и зло посмотрела на спутника. Тот ответил потерянным взглядом, и, решившись, наконец, шагнул в комнату. Я последовала за ним.
Нас встретила темнота. Нет, конечно, свет пробивался сквозь щёлочку в задёрнутых шторах, его излучали маленькие точечные светильники, беспорядочно разбросанные по помещению, но в душу постепенно проникал мрак, рождённый гнетущей магической атмосферой необычного жилища.
Женщину, чьё лицо наполовину скрывали чёрные очки, прячущуюся в тенях и пристально разглядывающую гостей, мы заметили не сразу. Когда же она шагнула из тьмы в переплетение таинственных бликов, отбрасываемых странной формы посудой, расставленной по полкам, и я, и Франц подпрыгнули от неожиданности.
– Лииза, – раздался испуганный шёпот друга. – Бо…боюсь!
Я не отозвалась, поскольку сама находилась в плену страха. Колдунья села к столу и, крутя в руках предмет, похожий на высушенный человеческий палец, спросила низким голосом:
– Что вам нужно?
– А-ва-ва-ва, - забормотал Франц, клацая зубами.
– Что? Конкретнее!
В голосе ведьмы послышалась насмешка, и я, рассерженная этим, внезапно осмелев, шагнула вперёд и требовательным тоном произнесла:
– Нам нужно зелье!
– Какое? – осведомилась та. – Зелья бывают разные. Могу предложить сонное, для приворота, отворота, яд, наконец…
– Нет.
Ответ прозвучал резко:
– Дайте нам то, что вернуло бы наши прежние сущности.
Колдунья продолжала развлекаться. Широко ухмыляясь и глядя на нас, как на умалишённых, она сообщила:
– Для этого я должна знать, кем вы были раньше. Иначе ваши тела могут принять другую, отличную от человеческой форму.
– Да нам это и нужно… – начала я.
Но Франц перебил меня, зашипев:
– Ты же ведьма и должна видеть то, что находится внутри. А если это не так, значит, ты никуда не годная шарлатанка!
Я ошарашено взглянула на приятеля, изумлённая его дерзостью, а колдунья, перестав улыбаться, подошла ближе и, сняв очки, пристально всмотрелась в наши глаза. Моему взору предстало усталое и озадаченное лицо женщины, пытающейся понять, что за ненормальные явились к ней за помощью.
Вдруг она вскрикнула и отшатнулась, заставив нас напрячься. Но ничего страшного не произошло. Откинув в сторону то, что держала в руках, ведьма кинулась к котлу, где бурно кипело какое-то варево, двумя лёгкими пассами опорожнила его и лихорадочно быстро принялась сливать в ёмкость содержимое пузырьков, стоящих рядом на маленьком столике.
Наконец, зелье было готово. Подойдя ближе со стаканами, дышащими паром, колдунья протянула их нам и спросила тихо:
– Но почему, почему вы хотите отказаться от такого шанса? Вы могли бы прожить полноценную человеческую жизнь, взять от неё всё…
Франц остановил женщину движением руки.
– Она не для нас, – просто сказал он. – Люди зациклены на деньгах, карьере, успехе, не умеют наслаждаться простыми вещами и не в состоянии увидеть то прекрасное, что их окружает. А мы… мы слишком хорошо помним своё прежнее существование и никогда не сумеем встроить себя в матрицу, ломающую каждого, попавшего в эту систему. Нам вполне хватило двух минувших лет.
Я промолчала, но, с гордостью посмотрев на друга, кивком подтвердила всё, им сказанное. А после, не поморщившись, проглотила отвратительный на вкус, горячий напиток.
Дверь отворилась. Колдунья, остановившаяся на площадке, с лёгкой завистью наблюдала за тем, как, задрав хвосты, нарочито скандаля и пихая друг друга боками, вниз по лестнице весело несутся беззаботные существа – кошка с собакой, зовущиеся Лизой и Францем.
ДВОР
В те годы, когда деревья ещё были большими, мы, маленькие, избегали этого места. Лишь только начинало смеркаться, наша весёлая компания затихала и, держась за руки, на цыпочках прокрадывалась к подъездам. Каждый вздыхал с облегчением, только оказавшись внутри; даже несмываемая грязь и мерзкие запахи рождали чувство защищённости от того, что находилось за этими стенами.
А там был двор. Отгороженный от суеты ярко окрашенным забором он радовал взгляд зеленью и благоухал цветами. Но никто из восхищающихся им взрослых не замечал того, что для детворы казалось очевидным. Даже днём среди аккуратно подстриженных ветвей мелькали жуткие лица, а с наступлением сумерек невесть откуда взявшиеся странные существа красными угольями глаз рассматривали с высоты опасливо косящихся на них ребят.
Изредка, если кто-то из нас оставался в одиночестве, случалось, что обитатели обнесённого оградой замкнутого пространства выходили за рамки наблюдений за жертвами. Как-то раз мальчик, задержавшийся на пороге, увидел, что к нему, попирая яркие венчики цветов, ползёт огромный, призрачный паук, возникший из пустоты. Оцепеневший от ужаса ребёнок пришел в себя и захлопнул дверь в тот момент, когда чудовище уже намеревалось его коснуться.
Ни кошки, ни собаки, ни птицы не задерживались во дворе надолго, чуя дурное, а люди, живущие по соседству, удивлялись, что такое красивое место всегда выглядит безжизненным.
Осенью в пустующую квартиру вселилась новая семья. Это были утратившие человеческий облик, спившиеся люди, у которых росло трое детей – двое мальчиков и девочка – совсем ещё кроха. Ни родители, ни братья не обращали на неё никакого внимания. Старший сын целенаправленно спивался, средний попрошайничал на улицах, дочка же, брошенная всеми, проводила дни во дворе. Она боялась его не меньше, чем мы, но покидать не решалась, а присоединиться к нашему сообществу не могла; родители строго-настрого запретили нам с ней дружить.
Однажды вечером, подойдя к дому, мы увидели, что девчурка сидит на скамейке и рыдает. Выяснилось, что совсем одуревшие от спиртного родственники заснули, напрочь позабыв о малышке. Движимая сочувствием я посоветовала той зайти в подъезд и провести ночь внутри. Она ответила недоумевающим взглядом и, не двинувшись с места, заплакала ещё горше. Пожав плечами, я догнала ушедших вперёд друзей, и все разбежались по укрытиям.
Когда окончательно стемнело, со двора внезапно послышались вопли. Вскочив, я кинулась к окну. Что-то белое, светящееся в темноте, металось над землёй, а крики звучали всё громче, всё пронзительнее… но вдруг прервались, и наступила тишина.
Встревоженные родители, вооружившиеся фонариками, уже находились внизу. А там, по-видимому, произошло нечто настолько ужасное, что когда мать и отец вернулись, ни на том, ни на другом не было лица. Вскоре приехали милиция, скорая помощь, и из подслушанных фраз я поняла, что маленькую соседку разорвали в клочья, а сбежавшиеся жильцы видели, кто это сделал.
Как свидетелям удалось убедить власти, я не знаю. Помню только, что нас – детей долго расспрашивали и, в конце концов, перед окнами вырос металлический забор, ограждая людей от зла, обитающего во внешне привлекательном уголке. Лишь много лет спустя стало известно, что на его месте когда-то находилось захоронение, чьи излучения подпитывали наши ребяческие страхи, превращая их в реальность.
Мы выросли. Наш бывший дом разрушили, и на его месте вознеслось к небу солидное здание банка из стекла и бетона. И тотчас же по округе пошла молва о странностях, происходящих за стенами, так неосторожно возведёнными над старинным могильником.
Все, прошедшие через пытки ужасами двора, с момента возникновения слухов старались держаться от строения как можно дальше. Никто из них не сомневался в том, что по коридорам, бок о бок с другими призраками, бродит неприкаянный дух несчастного ребёнка, разыскивая тех, кто оставил его когда-то на растерзание чудовищу, рождённому неуёмной детской фантазией.
